Описание
Смутное время, когда выплеснулась наружу копившаяся веками межрасовая ненависть, давало не много шансов на выживание простому, неоружному человеку, вынужденному жить на широкой лесистой полосе земли, спорной между королевствами Трегетрен и Повесье. Изобилие хищных зверей и чудовищ, подчас предпочитающих человеческую плоть любой другой пище. Банды лесных разбойников и грабителей. Мало отличающиеся от них разъезды обеих королевских армий. Караваны купцов с далекого юга напоминали скорее небольшие воинские формирования, готовые ограбить и увезти в полон зазевавшегося селянина. А теперь еще и отряды жаждущих крови, обезумевших от ненависти сидов.
Не далее, как в минувшем сечне, по приглашение Трегетренского государя Витгольда, ясновельможные короли Властомир и Экхард прибыли в Трегетройме с тем, чтобы заключить долгожданное перемирие и союз против ненавистных остроухих. Подробностей этого совета не сообщали народам, населявшим три северных людских королевства, но герольды, надсаживавшая глотки в трактирах на всех перекрестьях, во многочисленных факториях трапперов, поселках рудокопов в Железных горах, крупных селах землепашцев, и замковых слободах, населенных ремесленным людом, призвали тех, в ком течет человеческая кровь, к оружию.
Люди довольно охотно потянулись на зов. Поселяне, в расчете на развлечение и богатую поживу, радостно бросали мастерские и пашни, записываясь в армии, которые словно три облитые сталью руки протянулись на север.
Жадно протянулись.
Ибо в подземельях притулившихся на скальных карнизах и неприступных утесах приземистых, непомерно древних замшелых замков с узкими окнами-бойницами и крытыми внутренними двориками хранились тысячелетиями накапливаемые их хозяевами богатства. Основой благосостояния перворожденных сидов служили серебряные и золотые прииски, самоцветные и железорудные копи. Столетиями копошились на подвластных перворожденным землях в предгорьях Облачного кряжа искатели приключений, извлекающие драгоценное содержимое из глубины земных недр, расплачиваясь большей частью добытого с хозяевами северных земель.
Леса, покрывавшие правобережье Ауд Мора, изобиловали пушным зверем — соболями и горностаями, чернобурыми лисами и куницами. Здесь водились изюбры и туры, лоснящиеся боками на богатых привольных угодьях. Выше в горах — горные козлы и бараны, поставляющие замковым искусникам-косторезам ценный рог, а знахарям-филидам — мускус и безоар. Из трещин в неприступных скалах подобно черным слезам вытекал и скапливался уродливыми натеками драгоценнейший горный воск, способный поднимать неизлечимо больных и заживлять любые раны.
А кроме природных богатств, и, пожалуй, посильнее их, привлекало захватчиков тонкое искусство златокузнецов и оружейников, ткачей и косторезов, чьи изделия в последнюю сотню лет стали изредка появляться в низинах на человечьих торжищах, возбуждая великую зависть.
Но еще злее, злее, чем жажда наживы, грызла неотступная мысль — отомстить холодным и высокомерным перворожденным, изначально ставящим человека не выше зверя четвероногого. Сиды считали людей существом навроде лошади или собаки. Может быть, только чуть-чуть разумнее, а потому и более опасным.
Много веков назад людям уже пришлось с оружием в руках доказывать свое равенство с древней расой сидов. Равные права на жизнь и свободу. О той эпохе слагали саги и былины, герои ее давно стали легендой, хоть имена их канули в вечность. Мужчина, давший людям железное оружие и научивший их бороться, и женщина, первая среди смертных овладевшая магией и научившая людей состраданию.
Итак, война началась.
Метели и снеговые заносы, нередкие в последнем зимнем месяце — лютом, как прозвали его натерпевшиеся от непогоды поселяне, — послужило основой первоначального успеха королевских армий, двинувшихся вдоль долин замерзших рек Звонкая и Поскакуха. Запылали отрезанные от перевалов, связующих с центральными областями королевства, замки ярлов Мак Кью и Мак Бриэна, Мак Карэга и Мак Тьорла, Мак Дрэйна и Мак Кехты. Отряды короля Экхарда захватили несколько серебряных и самоцветных копей, старатели которых радостно приветствовали войска, словно освободителей.
Но пришел березозол с влажными ветрами, дневными оттепелями и ночными заморозками, сковывающими дороги блестящим покровом наледи, отстали нерасторопные коморники с обозами провианта. Продвижение армий застопорилось и с началом травника, расквасившего дороги, прекратилось окончательно. И вот тогда, ведомые древним, как горы, и таким же непреклонным королем Эохо Бекхом, сидские дружины скатились с перевалов.
В нескольких жестоких стычках была изрядно потрепана и отброшена на восход армия короля Экхарда. Медленно, но неуклонно, арданов, отрезанных от союзников, терпящих жестокие потери, оттесняли к границам Ард’э’Клуэна. Властомир и Витгольд, собрав в кулак подвластные им силы в излучине великой реки Ауд Мор, пытались ударить перворожденным во фланг, но отряд мстителей, собранных неистовой сидой Фиал Мак Кехтой из выживших после учиненной людьми резни соплеменников, прошел по тылам королевских армий, как коса по разнотравью. Ратники пеших подкреплений и немногочисленные пробившиеся сквозь непогоду обозы уничтожались нещадно. С жестокостью, заставлявшей даже матерых, повидавших всякого на своем веку, наемников-южан содрогаться от ужаса и омерзения.
Выгнав Экхарда аж за Железные горы, Эохо Бекх повернулся лицом к оставшимся двоим королям. Вынужденные держать впроголодь своих не привыкших к лишениям людей Витгольд и Властомир, сохраняя скорее видимость порядка, переправились через широкий и полноводный Ауд Мор под постоянными жалящими ударами отряда Мак Кехты и других подобных летучих соединений, собираемых сидами по примеру неумолимой мстительницы. В левобережье люди вздохнули поспокойнее. На своей земле армии получили возможность отряхнуть пощипанные перышки и встретить врага, как подобает.
Пахарь осторожно высунулся из усыпанных клейкими, нежно-зелеными с бордовой оторочкой, почками зарослей орешника и прислушался. Рог зазвучал вновь. На этот раз совсем близко. Казалось, вот за этим леском. Вслед за пронзительной боевой мелодией послышался топот многих копыт и из-за выгнутого лукой холма, заросшего ясенями и буками, вылетел отряд в два десятка конников.
Судя по высоким медвежьим шапками и заплетенным в косички гривам коней это были гвардейцы-веселины. Не сдерживая стремительный бег скакунов, они мчались на юг, прямо к недопаханной полоске. Воины вырвались из жестокой схватки, о чем свидетельствовали измазанные кровью лица и рваные в ошметья бехтерцы. Многие потеряли в пылу схватки мохнатые огромные шапки с нашитыми стальными пластинами — предмет гордости личной гвардии короля Властомира. Когда кавалькада промчалась всего в какой-то полусотне шагов мимо схоронившегося земледельца, он ясно различил полосы белого мыла на устало опущенных, одинаково черных, независимо от масти, шеях измученных животных.
В центре отряда, бережно поддерживаемый бородатыми телохранителями, скакал плечистый воин с лицом надменным и суровым. Нижняя губа до крови прикушена от боли, терзавшей долгое время налитое звериной силой тело. Обе руки впились до судорог в пальцах в переднюю луку богато изукрашенного седла — позор для прирожденного наездника-веселина.